Ритуалист. Том 2  - Павел Корнев

Местные жители – те, что не ушли громить Редхус и не сводили счеты с соседями, либо сидели за закрытыми на все запоры дверьми, либо укрывались в церквях. Старый город обезлюдел, да и повязки на рукавах делали свое дело – наша разношерстная компания излишнего внимания не привлекала. И все же мы старались не лезть на рожон и пробираться задворками и глухими переулками. Большие скопления народа обходили, и лишь раз столкнулись с мародерами, невесть с чего решившими поколотить нас палками. Оскорбленный до глубины души Микаэль загорелся желанием преподать лихим людишкам урок, но я утянул его за собой в ближайший переулок.

Время было на вес золота, да и кто знает, сколь многочисленна эта шайка? А ну как в самый неподходящий момент к ним присоединится десяток-другой подельников? Так что – бежать!

В итоге путь от Рыцарского холма до Грёнтквартиер занял около четверти часа. И вот уже там, на погруженных во тьму улицах я и сообразил, при каких обстоятельствах посещал этот квартал прежде!

Ангелы небесные! Неужто бунтовщики неспроста толковали о селедках, как повсеместно именовались выходцы из Майнрихта?

Меня враз обуяли дурные предчувствия.

– Магистр! – зашептал вдруг Уве, будто уловил мои сомнения. – Зачем мы здесь? Что происходит?

– Происходит наша с тобой карьера, – отмахнулся я. – Или не происходит, но меня больше устроит первый вариант!

Маэстро Салазар негромко рассмеялся. Его черные глаза возбужденно сверкали отблесками факелов, крылья носа раздувались, губы кривила хищная улыбка. Мой помощник лучше других ощущал неуловимое присутствие смерти и был на волосок от того, чтобы поддаться всеобщему безумию.

– Бери шпагу! – велел он Уве. – Колдун из тебя сейчас, как из ослиного дерьма пуля.

Паренек шумно сглотнул, но перечить Микаэлю не стал – вооружился шпагой, а жезл переложил в левую руку.

– Да идемте же! – затанцевал на месте Вайдо, которому не терпелось заполучить заветный далер.

– Веди! – разрешил я, уже подозревая, где закончится наш путь.

И не ошибся. Мальчишка привел нас прямиком к Железному двору. Убийцы маркиза укрылись в миссии ордена Герхарда-чудотворца!

На площади перед воротами валялся десяток утыканных стрелами тел, и стоило только Вайдо сунуться туда из переулка, я ухватил мальца за ворот и утянул обратно.

– Эй! – возмутился мальчишка, но сразу опомнился и протянул руку. – Гони монету!

– Ты уверен? – прошипел я, опускаясь на колени. – Ты уверен, что убийцы укрылись именно там?

– Да говорю же – там! Небесами клянусь!

Я сунул Вайдо обещанный далер, и тот шустро сунул монету в рот. В другое время меня позабавили бы ухватки малолетнего сорванца, но сейчас голову занимали исключительно мотивы черно-красных.

С чего добрым братьям похищать Сильвио де ла Вегу и нападать на имение маркиза Альминца? Какая им в том выгода? Догадки крутились, будто шестеренки невероятно сложного часового механизма, беспрестанно выдавая новые версии и столь же методично размалывая их в порошок. Ясно было только одно: участие в этом деле ордена Герхарда-чудотворца не случайно, брат Стеффен действовал отнюдь не в интересах Кабинета бдительности. Нет! Ловчий сбил расследование со следа Сильвио, прикончив косоглазого книготорговца и его помощника по заданию ордена, а никак не барона аус Баргена! Черно-красным нужны были записи святого Луки!

Но что же такое содержат эти злополучные пергаменты, если даже через семь веков из-за них проливают реки человеческой крови? Что побудило герхардианцев задрать ставки столь высоко?

Теперь устремления брата Стеффена предстали для меня совсем в ином свете, и я заскрипел зубами от невозможности хоть что-то изменить. Расспросить бы его, да уже никак… Ангелы небесные! Как же все непросто!

Древний фолиант сейчас находится в миссии ордена. Формула призыва эфирных червей с немалой степенью вероятности – тоже. Вот они – рядышком, а не достать! Остается лишь кусать локти в бессильной ярости. Братья разыграли все как по нотам!

И рад бы в своих выводах ошибиться, но нет, исключено. Как говорил один мой знакомый математик, у этого уравнения есть лишь одно решение, пусть даже мне оно и не по душе. Не по душе? Ангелы небесные! Да иные переменные приняли столь мерзкие значения, что одна только мысль о них тошноту вызывает!

Брат Стеффен намеревался допросить и убить меня не по собственной инициативе, это решение укладывалось в некую одобренную иерархами ордена стратегию. Меня сочли помехой, которую следовало устранить. И осознание этого факта пугало до дрожи в поджилках.

Но вместе с тем любая вражда – это палка о двух концах. Сейчас я мог сломать герхардианцам игру и не видел причин этого не делать.

– Возвращаемся к Рыцарскому холму! – объявил я и придержал Вайдо. – А ты оставайся и следи за воротами. Если кто-нибудь выйдет, проследи. Получишь марку. А исчезнешь, и дядя Мик расскажет о далере всем твоим приятелям.

Проныра испуганно сглотнул и пообещал:

– Я дождусь вас! Честно, дождусь! Небесами клянусь!

Я погрозил мальцу пальцем, и мы двинулись в обратный путь. Пока крались по темным улочкам, я втолковал Марте, что и кому она должна сказать, уделив особое внимание жуликоватому молодчику, грезившему захватом орденской казны. Уве понуро плелся следом; школяр окончательно запутался и ничего не понимал, а несмолкаемый колокольный звон, крики и сотрясавшие незримую стихию колебания заставляли его горбиться и втягивать шею в плечи. Маэстро Салазар тоже пребывал не в лучшем расположении духа, но совсем по другой причине: он предпочел бы схлестнуться с погромщиками в бесхитростной рубке, а никак не прятаться от них по темным углам. Свое раздражение Микаэль выказывал, с мерзким скрипом проводя кончиком шпаги по стенам домов.

К моменту нашего возвращения к Рыцарскому холму бунтовщиков там изрядно прибавилось, но опрокинуть оборону засевших на вершине солдат не помогла даже захваченная пушка. Взрыв ручной гранаты повредил лафет, и мятежники бросили орудие, сочтя его непригодным для использования. У въезда на холм вповалку лежали недвижимые тела; уцелевшие бунтовщики снимали с петель двери, намереваясь укрыться за ними при следующем штурме от засевших наверху стрелков. В одном из дворов обустроили походный госпиталь; кому-то зашивали рассеченный бок, кому-то отпиливали хирургической пилой раздробленную руку. Всюду бегали вооруженные люди, то и дело в темноте раздавались обрывистые команды, царила суета.

Появление нашей компании осталось незамеченным, и я тихонько шепнул Марте:

– Действуй!

Ведьма кивнула и отправилась сеять среди бунтовщиков раздор и смуту. За ее безопасность я нисколько не волновался: в ночном мраке выряженная в мужское платье девчонка решительно ничем не отличалась от тощего юнца, коих обычно прибивалось к подобным бандам превеликое множество.

Куда больше меня беспокоило состояние школяра. Уве без сил опустился на корточки и прислонился спиной к стене. Даже в неровном свете факелов был заметен пламеневший на его щеках болезненный румянец. Денек у недавнего школяра выдался не из легких, богатый на треволнения и разочарования.